http://sergtyumen.narod.ru/pages/article085.html
Ода тюменской грязи
(ИСПОЛНЯЕТСЯ В ОДНА ТЫСЯЧА СТО ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВЫЙ РАЗ.)
Пару недель назад я вышел из дома на 50 лет Октября в идеально чистых голубых джинсах, белой футболке, новой ветровке и светлых ботинках. Моросил препротивнейший мелкий дождь. Обходя небольшое мутное озерко, раскинувшееся вдоль оживленной в любое время суток дороги, я поскользнулся и упал на бок, точно скошенный бандитской пулей. «Сука!», - такое ругательство тут же вырвалось из меня, обычно сдержанного в проявлениях своих чувств. Проходившая мимо женщина с испугом и состраданием посмотрела на меня. Но ругательство было обращено не к ней. Как «сникерс» - шоколадом, я весь был покрыт толстым слоем грязи…
О, ужас! Минуту назад свежий и чистый, источающий тонкий аромат дорогого французского одеколона, теперь я был похожим на тюменского бомжа, обитающего в районе железнодорожного вокзала. И тут же, бегом назад, домой – скидывать с себя в стиральную машину всю одежду, и, взяв ноги в руки, мчаться на работу.
Но творческие люди – странные существа. Только после падения я наконец понял, почему в стерильно чистых тюменских СМИ так часто пишут о грязи. И выходя из дома во второй за утро раз, изрядно помятый, но не сломленный, я точно знал, о чем будет моя следующая статья – о ней, родимой... О тюменской, мать ее, грязи!..
Из князей в грязи
В эти дни горожане привычно месят героиню моей статьи своими ботами. Не знаю, как другие, а я сейчас надеваю на ноги ботинки, потерявшие вид, но сохранившие форму – я называю их гавнотопами. Хорошую обувь жалко, ведь тюменская грязь непролазна. В осеннюю непогоду ответ на вопрос «Ты ее или она тебя?» очевиден. Тюменцы любят рассказывать про лошадей, утонувших в грязи на городских улицах. Один чудак, художник театра кукол Сергей Перепелкин год назад вознамерился поставить этой лошади памятник. Год назад об этом писали почти все федеральные СМИ. Но времена колокольниковых и машаровых безвозвратно прошли. Спонсоров, как водится, не нашлось. Интересно, а кто поставит памятник нам, утопающим в грязи? Наши потомки?..
В 1857 году окружной начальник писал тобольскому губернатору: «Тюмень имеет грунт земли весьма слабый и черноземный, по сему в вешнее, а паче осеннее время по улицам делаются величайшие грязи, так что самые жители едва могут проходить, но даже случается и то, что на запряженных во что бы ни было лошадях с большим трудом проезжают. Нынешнею весною, когда не было еще дождей, и именно в 14 апреля, живущий в Тюмени ржевский мещанин Андрей Березников, проезжая днем на запряженной в телегу лошади мимо Гостиного двора, утопил оную лошадь в грязи, так что не было возможности освободить ее от сего, которая в то же время и на том же месте издохла». Что лошадь? В такой грязи, кажется, мог утонуть даже несчастный тюменский мамонт, кости которого недавно выставлялись в Историческом музее Москвы.
Тобольский художник Михаил Знаменский в 1860 году изобразил карикатуру на городского главу Прокопия Подаруева. Знаменский под светлым ликом местного небожителя нарисовал лошадь у городской управы, бредущую по брюхо в грязи. Внизу отважный автор уничижительно подписал: «Богомерзкий град Тюмень в грязи потопил». Найдется ли здесь сегодня кто-нибудь, кто отважится написать такое про нынешнего главу? Вопрос, увы, риторический….
Сохранилось много описаний Тюмени конца XIX века. Вот одно из них: «Улицы узки, мостовых и тротуаров не существует. Город стоит на черноземной почве, и потому в весеннюю пору и после дождя улицы чрезвычайно грязны. В дождливую погоду, во время движения бесконечных обозов с товарами, преимущественно чая, идущего из Кяхты, жизнь на главных улицах становится невыносимою». Другой современник писал так: «Сам по себе город вообще грязный и неряшливый, улицы немощеные, изрытые ямами, и не в диковинку встретить дом, пред которым... расстилается громаднейшая лужа, а в нее, свесив голые ноги, сидит на крылечке мальчишка и беззаботно насвистывает песню».
Русские путешественники, волею злодейки-судьбы оказавшиеся в Тюмени, первым дело задумывались о покупке высоких калош. В романе «В далекие края» автора Константина Станюковича встреченный им на Тюменьщине скиталец наставляет так: «Сами увидите, какова эта жизнь для человека, не способного с утра и до вечера душить водку. Главное, - запасайтесь-ка терпением и персидским порошком; это необходимейшие вещи и в дороге и на месте... Да не забудьте купить здесь самые высокие калоши, какие только найдете, а то, еще лучше, закажите, чтобы в сибирских городах ходить по улицам... Грязь везде такая, что потонуть можно!»
Грязь – это наше все
Всего лишь тридцать лет назад асфальтом были выложены только центральная площадь и главные улицы Тюмени, а дворы утопали в грязи. Уральский писатель Владислав Крапивин, живший в Тюмени с 11 лет до окончания школы, до сих пор с ужасом вспоминает непролазную грязь немощеной дороги рядом с домом. Некоторые горожане до сих пор помнят, как, пересекая символическую границу «между грязным и чистым» - выходя со двора на площадь, - они оставляли за собой цепочку следов.
Часто в тюменских СМИ цитируется статья «Тобольских губернских ведомостей», опубликованная в 1894 году. В ней описывается «несравненная, чуть ли не всемирно известная тюменская грязь», отвратительные лачуги, в которых ютится беднота, «Лямино озеро» в центре города превращенное в свалку. От чересчур подробного описания этих «красот» сердце современного тюменца переполняется гордостью: так было раньше, иное дело сейчас. Столица деревень преображается в столицу Западной Сибири. И все благодаря кому? Конечно же, губернатору Сергею Собянину. Спасибо родимому!
Между тем, благодаря слишком активному строительству, в Тюмени и сейчас есть много мест, где люди могут не только утонуть в грязи, как легендарные лошади, но и попросту сломать шею, вслед за не менее легендарной «Газелью» нырнув в ров. Классический пример – улица Профсоюзная. Активные работы на этой не очень длинной дороге ведутся уже больше года. Несчастные жители окрестных домов, вдыхая привычную вонь канализаций, вынуждены каждое утро по колено в грязи пробираться через траншеи, перекопанные чересчур расторопными и излишне заботливыми строителями. Они пробираются прямо и по проезжей части улицы Осипенко – кто к Тюменскому городскому, банку, кто – к детскому саду со своим чадом. Если кого-то из них собьет машина, кто за это ответит? Кого сделают крайним? Степана Киричука? Или участвующего в решении городских проблем Сергея Собянина?
Мэру города Степану Киричуку, кажется, по барабану, что почти в самом центре города – траншеи. Он и сам, похоже, искренне верит в то, что слава хорошего хозяйственника, благодаря послушным СМИ и ко всему лояльному сознанию горожан, досталась ему если и не навсегда, то надолго. А вы представьте, если бы в самом центре Москвы больше года была разрыта дорога – ну, например, Тверская?.. Да человека в кепке смело бы волной народного гнева и выбросило далеко за пределы Садового кольца. Очнулся бы он, скорее всего, где-нибудь там, где начинается Сибирь, в районе Тюмени. А тут все долдонят чуть ли не хором – хороший мэр-хозяйственник, город при нем преображается!.. Только вот надавить на шустрых дорожных строителей, второй год копающихся в земле, не может! Характер не позволяет. А вот турецкие строители, например, за три месяца строят пятизвездочный отель! Деньги-то есть. Почему бы не пригласить их?
Как тут не задуматься о преемственности культуры, страдающей от постоянного лицезрения грязи ее носителями? Грязь, она ведь не только вокруг нас. Иногда она попадает и в наши души. «До Тюмени мы ехали по железной дороге. Из Тюмени отправились на лошадях. Каждый день мы продвигаемся на 90 - 100 верст к северу, т. е. почти на градус. Благодаря такому непрерывному передвижению, убыль культуры - если тут можно говорить о культуре - выступает перед нами с резкой наглядностью. Каждый день мы опускаемся еще на одну ступень в царство холода и дикости», - так писал Лев Троцкий в автобиографическом романе «Моя жизнь». Случайно или нет, но именно с Тюмени начал свой отсчет убыли культуры этот отнюдь не глупый революционер.
Возращение в привычное состояние
В Тюмени в этом году лето выдалось удачным – было целых два месяца тепла. Нам в этом году завидовали россияне, живущие в центральной части страны, и даже жители как будто бы другой страны - москвичи. Но теперь все это в прошлом. Мы возвращаемся к естеству. Здравствуй, первозданная непролазная тюменская грязь!
Когда наступает привычная погода, каждый из нас спасается по-разному: кто-то глушит водяру, кто-то мучает теплокровную пушистую кошку. Более благородные обходятся растворимым кофе и трехзвездочным коньяком. Укутавшись пледом из верблюжьей шерсти, раскинувшись в кресле-качалке у тлеющих углей камина, они вспоминают о теплых уголках земли, в которых есть солнце и море и в которых им недавно довелось побывать. Интересно, чем утешают себя местные чиновники? Воспоминаниями об арабских Эмиратах, в которых грязи нет как таковой?
По натуре я – оптимист. Поэтому, топая по ужасающей осенней грязи, всегда вспоминаю строчки стихотворения Саши Черного: «Восемь месяцев зима, вместо фиников - морошка.// Холод, слизь, дожди и тьма - так и тянет из окошка// брякнуть вниз о мостовую одичалой головой... Ведь тянет, правда?»
© Сергей КУЗНЕЦОВ
«Вечерняя Тюмень»