Забота о животных всегда была делом благим, но чрезвычайно трудным. Речь, разумеется, о масштабной заботе, а не о простом уходе за домашним питомцем. Во многих странах мира формула «ты в ответе за тех, кого приручил» реализована в виде приютов, куда попадают бездомные собаки, кошки, птицы, а иногда и более экзотичные зверушки вроде змей, пауков и прочей подобной живности. У приютов в идеале несколько целей. Во-первых, собственно, помощь бедному животному, оставшемуся (или родившемуся) на улице. Всё, как в случае с людьми: принять, обогреть, накормить. Вторая цель — пристроить животных в какой-нибудь дом, в семью. Похоже на первый пункт, правда? Но есть и ещё одна цель, вокруг которой как раз и возникает большинство споров, когда речь заходит об институте приюта для животных. Приют ставит задачу оградить зверя от человека, свести их контакт в сегодняшней цивилизованной жизни к минимуму. Отчасти такая позиция вполне себе оправдана: оторванные от человека собаки и кошки дичают. И если вторые стаями не нападают, то об атаках на прохожих первой категории мы наслышаны. Однако изоляция животного зачастую означает его смерть. Зверушек усыпляют, даже не пытаясь пристроить их куда-нибудь.
Усыпление требуется ещё и потому, что приюты быстро переполняются: ведь желающих сдать животное в приют куда больше, чем тех, кто хочет забрать себе домой питомца. К тому же, большое количество голов (именно так называют владельцы приютов своих подопечных) требует колоссальных затрат, на которое государство не всегда в состоянии идти. В таких случаях в бой вступают в частники. Такие, как Людмила Васильевна, в частном приюте которой мы побываем сегодня. Это уникальное место под названием «Альма» находится в черте города, где рядом живут более 250 голов собак и кошек. И каждое животное живёт столько, сколько ему дано прожить.
Это новая территория приюта, которую строят сейчас вместе хозяйка приюта и нанятые ею рабочие. Все эти будки образуют один общий вольер, в который переведут часть животных из более старого вольера, чтобы зверям свободнее жилось.
Кстати, никаких клеток тут нет. Все животные содержатся именно в вольерах, то есть имеют возможность побегать и попрыгать вволю. Интересно, что на этом месте, где сейчас стоят деревянные конструкции, была яма. Вообще этот кусок земли принадлежал железной дороге, проходящей здесь совсем рядом, но начальник участка согласился выделить кусочек земли Людмиле Васильевне, посчитав, что ему он и не нужен вовсе.
Итак, раньше здесь была яма, которую засыпали всем, что смогли достать: песком, щебнем, мелким камнем. А сверху, чтобы земля плотно держалась и не расползалась под ногами в дождь или снег, засыпали асфальтовой крошкой.
Сюда мы с вами ещё вернёмся, а пока хозяйка приглашает меня в основной вольер, который делится на несколько частей. В каждой из них живут разные собаки. Все они сгруппированы по породам, характерам и уживчивости, чтобы не было драк и ссор.
— Заходите, не бойтесь. Здесь никто не кусается, только я могу тяпнуть. Двери за собой только закройте.
Людмила Васильевна сама закрывает за мной дверь. На самом деле, совсем не бояться не получается. Во-первых, собак много и они лают очень громко, хотя абсолютно не кусаются. Во-вторых, радостные зверушки норовят прыгнуть и поздороваться передними лапами с джинсами и кофтой. Это не очень удобно, так как после дождя лапы у животных всё же грязные.
— Сейчас вот про эту собаку расскажу. На Сколковском шоссе был отлов собак. И мне сказали, что он будет на следующий день после извещения. Я поехала домой, надеясь назавтра приехать и забрать хотя бы тех собак, которые в руки даются.
Людмила Васильевна пока рассказывает историю своей питомицы постоянно пытается погладить ещё двух собак, которые крутятся под ногами. Одна из них окажется дочкой собаки с фотографии. А вторая — просто их соседкой.
— В общем приезжаю я одну собаку забрать на стерилизацию, а остальные ко мне подошли, сели и смотрят. И вы знаете, я верю, что собаки всё чувствуют, а не только живут по инстинктам. И я говорю женщине, которая с отловом связана, что, мол, мне вроде надо бы сегодня собак забрать. А она говорит: «Да вы не волнуйтесь, завтра будет отлов, всё будет нормально». А они сидят и смотрят, глазами душу выворачивают. Ну я взяла вот часть, говорю, поехали со мной, все.
— Я забрала собаку на стерилизацию, остальных этих вот тоже в машину посадила. Поехала в клинику. По дороге мне звонит знакомая и говорит: «Люда, отлов сегодня будет». Я ей объясняю, что вот сейчас собаку отвезу, а потом вернусь. В общем заканчиваю дела в клинике, еду обратно и встаю в пробку: опаздываю на полчаса. Все, кто был, всех собак постреляли. Причём постреляли ядом — дитилином. Вот эти только спаслись.
— Как вы придумываете имена своим животным, их столько тут.
— Да просто называю так, как в голову приходит. Одна звонкая тут была очень, громко лаяла и пела почти. Ну, я думаю, певица ты моя, назову тебя Азиза.
Интересно, что кошки живут даже не просто по соседству с собаками, но даже и просто рядом, в одном вольере. Напротив тех самых спасшихся собак живут вот такие коты. В клетке с ними совершенно спокойно разгуливает собака. Правда, как я ни пытался её снять, ничего не получалось: застенчивый пёс спал где-то в углу. А этот кот (или кошка?) гордо смотрел на собак в вольере напротив.
Теперь Людмила Васильевна ведёт меня в другой вольер. Там животных побольше, живут они покучнее. Это, в общем, ненадолго: ведь скоро часть из них «переедет» в новый вольер, а те, кто останутся, смогут с комфортом расселиться на ставшей свободнее территории. К чему достаточно сложно привыкнуть первое время нахождения в приюте, так это к запаху. Он здесь тяжёлый и специфический из-за большого количества животных на ограниченно пространстве. Тем более, я, кажется, забыл сказать, что приют работает уже 14 лет. Так что представьте, сколько зверушек прошло через него.
— Естественно, поскольку эта территория освоена уже давно, пропахло тут всё. Запах тут совсем другой, чем на новой территории. Там пока ещё пахнет свежими досками, из которых вольер вырезаем.
— История создания приюта — она кровавая. Я не очень люблю об этом говорить. В общем муж работал на территории 29-й больницы сантехником. Как-то раз там проходил отстрел собак, живших на территории. Приезжала милиция, стреляли в животных. 28 собак нам от отлова удалось спасти. Но вот спасти — спасли, а куда девать их неизвестно. Отправили в приют «Вешняки», который тогда существовал. Целый год держали их там: поставили свою бытовку, сделали свой вольер. В течение года я добивалась выделения земли. Нашли вот этот кусок, где сейчас приют наш. Чтобы получить землю под содержание там животных, надо было принести бумагу в префектуру, что я специалист по организации приютов. А для этого мне сначала надо было такую бумагу получить. Я стала искать, где у нас такому делу обучают. Нашли годичные курсы при Академии народного хозяйства. Закончила эти курсы, принесла бумагу, выбила долгими походами по инстанциям землю. Причём в префектуре мне сказали, что часть этого клочка земли принадлежит району «Лефортово», а вторая часть — железной дороге. Мне так и сказали: «Сумеете договориться и с теми, и с этими — получите землю».
Собак и правда много, однако они все выглядят на удивление ухоженными, как будто за каждой ухаживает отдельная семья. Секрет Людмилы Васильевны — индивидуальный подход и строгий график.
Все собаки стерилизованы, привиты. От любой болячки их лечат в ветеринарной клинике, где хозяйке приюта предоставляют скидку в 15%, как постоянному клиенту. Она говорит, что врачам этой клиники очень благодарна: во-первых, её там всегда хорошо принимают с бродячими животными. Во-вторых, уже узнают.
Собаки всегда причёсаны и вычищены. Любой колтун на шерсти тут же выстригается ножницами, любая болячка тут же ставится на учёт, а собаку через пару дней везут к врачам.
Есть, кстати, отдельный вольер для молодняка. Тут бывает особенно шумно: щенки прыгают от радости, толпятся рядом с тобой, облизывают руки и норовят подлезть под руку, чтобы погладили. Собаки крайне дружелюбные и весёлые.
— Основное, чем помогают приюту, и чем надо ему помогать, — это еда. Мы собачек кормим так: один день — каши, супы, крупы какие-нибудь, на следующий день — корма сухие. И вот так чередуем.
Поначалу молодые собаки боятся камеры, а потом привыкают к щелчкам и объективу, начинают позировать, радостно поскуливать. В одном из вольеров, расположенном напротив домика с кошками, который я покажу чуть позже, живут щенки-братья.
Рядом с «белыми» братьями, что на первом снимке, живёт собака по имени Жуля. Она тоже щенок, только очень застенчивый. Когда я подошёл к клетке, все остальные стали толкаться, прыгать и привлекать к себе внимание. А Жуля скромно забилась в угол, лишь пару раз буркнув оттуда. Снять прекрасную скромницу так и не удалось. Зато один из братьев-щенков был рад посниматься. Вот он крупным планом.
Напоследок посещаем с Людмилой Васильевной домик с кошками. Здесь не так шумно: флегматичные коты и кошки расхаживают по столам и шкафу и норовят приласкаться. К одной руке «прилипает» сразу трое-четверо ласковых зверушек.
— Вот это наш красавец, русская голубая. Ему лет пять-шесть. Он жил у дедушки одного, дедушка потом умер, а кот к нам попал. Посмотрите, какой гордый и роскошный. И никто не берёт.
Кошкам очень нравится фотографироваться. Они постоянно обнюхивают камеру и норовят потрогать лапой объектив. Особенно вот этому белому коту с большущими усами.
Напоследок Людмила Васильевна показывает мне всю территорию ещё раз. Рассказывает, что проблем, конечно, много: содержание приюта ежедневно обходится почти в 8 тысяч рублей. Причём в эту сумму входит только питание и содержание. Строительство дополнительных вольеров, медицинская помощь животным, тёплые вещи для них на зиму — всё это уже отдельная статья расходов.
— У нас нет нормальной программы правительственной по животным. А знаете почему? Потому что о людях достаточной заботы у нас нет. А о собаках и кошках заботиться тем более никто не будет.
Людмила Васильевна говорит, что историй о приюте и его обитателях у неё масса. Её подруга, работающая редактором, предложила ей перенести истории на бумагу. А потом издать отдельной книгой. «Да ну, у меня и времени нет. И я не знаю, как буду писать», — говорит хозяйка приюта. А я думаю: «Хорошая вышла бы книга, добрая».
Кстати, если вы хотите помочь приюту, то у них есть свой счёт, на который можно переводить деньги. Правда, Людмила Васильевна говорит, что корма важнее. И тёплые вещи тоже не помешают.
Вот сайт приюта. На сайте, кстати, можно почитать полную историю создания приюта, посмотреть на животных, приглядеть себе кого-нибудь, узнать, чем помочь приюту и как до него добраться.
http://top.oprf.ru/blogs/156/4222.html
Усыпление требуется ещё и потому, что приюты быстро переполняются: ведь желающих сдать животное в приют куда больше, чем тех, кто хочет забрать себе домой питомца. К тому же, большое количество голов (именно так называют владельцы приютов своих подопечных) требует колоссальных затрат, на которое государство не всегда в состоянии идти. В таких случаях в бой вступают в частники. Такие, как Людмила Васильевна, в частном приюте которой мы побываем сегодня. Это уникальное место под названием «Альма» находится в черте города, где рядом живут более 250 голов собак и кошек. И каждое животное живёт столько, сколько ему дано прожить.
Это новая территория приюта, которую строят сейчас вместе хозяйка приюта и нанятые ею рабочие. Все эти будки образуют один общий вольер, в который переведут часть животных из более старого вольера, чтобы зверям свободнее жилось.
Кстати, никаких клеток тут нет. Все животные содержатся именно в вольерах, то есть имеют возможность побегать и попрыгать вволю. Интересно, что на этом месте, где сейчас стоят деревянные конструкции, была яма. Вообще этот кусок земли принадлежал железной дороге, проходящей здесь совсем рядом, но начальник участка согласился выделить кусочек земли Людмиле Васильевне, посчитав, что ему он и не нужен вовсе.
Итак, раньше здесь была яма, которую засыпали всем, что смогли достать: песком, щебнем, мелким камнем. А сверху, чтобы земля плотно держалась и не расползалась под ногами в дождь или снег, засыпали асфальтовой крошкой.
Сюда мы с вами ещё вернёмся, а пока хозяйка приглашает меня в основной вольер, который делится на несколько частей. В каждой из них живут разные собаки. Все они сгруппированы по породам, характерам и уживчивости, чтобы не было драк и ссор.
— Заходите, не бойтесь. Здесь никто не кусается, только я могу тяпнуть. Двери за собой только закройте.
Людмила Васильевна сама закрывает за мной дверь. На самом деле, совсем не бояться не получается. Во-первых, собак много и они лают очень громко, хотя абсолютно не кусаются. Во-вторых, радостные зверушки норовят прыгнуть и поздороваться передними лапами с джинсами и кофтой. Это не очень удобно, так как после дождя лапы у животных всё же грязные.
— Сейчас вот про эту собаку расскажу. На Сколковском шоссе был отлов собак. И мне сказали, что он будет на следующий день после извещения. Я поехала домой, надеясь назавтра приехать и забрать хотя бы тех собак, которые в руки даются.
Людмила Васильевна пока рассказывает историю своей питомицы постоянно пытается погладить ещё двух собак, которые крутятся под ногами. Одна из них окажется дочкой собаки с фотографии. А вторая — просто их соседкой.
— В общем приезжаю я одну собаку забрать на стерилизацию, а остальные ко мне подошли, сели и смотрят. И вы знаете, я верю, что собаки всё чувствуют, а не только живут по инстинктам. И я говорю женщине, которая с отловом связана, что, мол, мне вроде надо бы сегодня собак забрать. А она говорит: «Да вы не волнуйтесь, завтра будет отлов, всё будет нормально». А они сидят и смотрят, глазами душу выворачивают. Ну я взяла вот часть, говорю, поехали со мной, все.
— Я забрала собаку на стерилизацию, остальных этих вот тоже в машину посадила. Поехала в клинику. По дороге мне звонит знакомая и говорит: «Люда, отлов сегодня будет». Я ей объясняю, что вот сейчас собаку отвезу, а потом вернусь. В общем заканчиваю дела в клинике, еду обратно и встаю в пробку: опаздываю на полчаса. Все, кто был, всех собак постреляли. Причём постреляли ядом — дитилином. Вот эти только спаслись.
— Как вы придумываете имена своим животным, их столько тут.
— Да просто называю так, как в голову приходит. Одна звонкая тут была очень, громко лаяла и пела почти. Ну, я думаю, певица ты моя, назову тебя Азиза.
Интересно, что кошки живут даже не просто по соседству с собаками, но даже и просто рядом, в одном вольере. Напротив тех самых спасшихся собак живут вот такие коты. В клетке с ними совершенно спокойно разгуливает собака. Правда, как я ни пытался её снять, ничего не получалось: застенчивый пёс спал где-то в углу. А этот кот (или кошка?) гордо смотрел на собак в вольере напротив.
Теперь Людмила Васильевна ведёт меня в другой вольер. Там животных побольше, живут они покучнее. Это, в общем, ненадолго: ведь скоро часть из них «переедет» в новый вольер, а те, кто останутся, смогут с комфортом расселиться на ставшей свободнее территории. К чему достаточно сложно привыкнуть первое время нахождения в приюте, так это к запаху. Он здесь тяжёлый и специфический из-за большого количества животных на ограниченно пространстве. Тем более, я, кажется, забыл сказать, что приют работает уже 14 лет. Так что представьте, сколько зверушек прошло через него.
— Естественно, поскольку эта территория освоена уже давно, пропахло тут всё. Запах тут совсем другой, чем на новой территории. Там пока ещё пахнет свежими досками, из которых вольер вырезаем.
— История создания приюта — она кровавая. Я не очень люблю об этом говорить. В общем муж работал на территории 29-й больницы сантехником. Как-то раз там проходил отстрел собак, живших на территории. Приезжала милиция, стреляли в животных. 28 собак нам от отлова удалось спасти. Но вот спасти — спасли, а куда девать их неизвестно. Отправили в приют «Вешняки», который тогда существовал. Целый год держали их там: поставили свою бытовку, сделали свой вольер. В течение года я добивалась выделения земли. Нашли вот этот кусок, где сейчас приют наш. Чтобы получить землю под содержание там животных, надо было принести бумагу в префектуру, что я специалист по организации приютов. А для этого мне сначала надо было такую бумагу получить. Я стала искать, где у нас такому делу обучают. Нашли годичные курсы при Академии народного хозяйства. Закончила эти курсы, принесла бумагу, выбила долгими походами по инстанциям землю. Причём в префектуре мне сказали, что часть этого клочка земли принадлежит району «Лефортово», а вторая часть — железной дороге. Мне так и сказали: «Сумеете договориться и с теми, и с этими — получите землю».
Собак и правда много, однако они все выглядят на удивление ухоженными, как будто за каждой ухаживает отдельная семья. Секрет Людмилы Васильевны — индивидуальный подход и строгий график.
Все собаки стерилизованы, привиты. От любой болячки их лечат в ветеринарной клинике, где хозяйке приюта предоставляют скидку в 15%, как постоянному клиенту. Она говорит, что врачам этой клиники очень благодарна: во-первых, её там всегда хорошо принимают с бродячими животными. Во-вторых, уже узнают.
Собаки всегда причёсаны и вычищены. Любой колтун на шерсти тут же выстригается ножницами, любая болячка тут же ставится на учёт, а собаку через пару дней везут к врачам.
Есть, кстати, отдельный вольер для молодняка. Тут бывает особенно шумно: щенки прыгают от радости, толпятся рядом с тобой, облизывают руки и норовят подлезть под руку, чтобы погладили. Собаки крайне дружелюбные и весёлые.
— Основное, чем помогают приюту, и чем надо ему помогать, — это еда. Мы собачек кормим так: один день — каши, супы, крупы какие-нибудь, на следующий день — корма сухие. И вот так чередуем.
Поначалу молодые собаки боятся камеры, а потом привыкают к щелчкам и объективу, начинают позировать, радостно поскуливать. В одном из вольеров, расположенном напротив домика с кошками, который я покажу чуть позже, живут щенки-братья.
Рядом с «белыми» братьями, что на первом снимке, живёт собака по имени Жуля. Она тоже щенок, только очень застенчивый. Когда я подошёл к клетке, все остальные стали толкаться, прыгать и привлекать к себе внимание. А Жуля скромно забилась в угол, лишь пару раз буркнув оттуда. Снять прекрасную скромницу так и не удалось. Зато один из братьев-щенков был рад посниматься. Вот он крупным планом.
Напоследок посещаем с Людмилой Васильевной домик с кошками. Здесь не так шумно: флегматичные коты и кошки расхаживают по столам и шкафу и норовят приласкаться. К одной руке «прилипает» сразу трое-четверо ласковых зверушек.
— Вот это наш красавец, русская голубая. Ему лет пять-шесть. Он жил у дедушки одного, дедушка потом умер, а кот к нам попал. Посмотрите, какой гордый и роскошный. И никто не берёт.
Кошкам очень нравится фотографироваться. Они постоянно обнюхивают камеру и норовят потрогать лапой объектив. Особенно вот этому белому коту с большущими усами.
Напоследок Людмила Васильевна показывает мне всю территорию ещё раз. Рассказывает, что проблем, конечно, много: содержание приюта ежедневно обходится почти в 8 тысяч рублей. Причём в эту сумму входит только питание и содержание. Строительство дополнительных вольеров, медицинская помощь животным, тёплые вещи для них на зиму — всё это уже отдельная статья расходов.
— У нас нет нормальной программы правительственной по животным. А знаете почему? Потому что о людях достаточной заботы у нас нет. А о собаках и кошках заботиться тем более никто не будет.
Людмила Васильевна говорит, что историй о приюте и его обитателях у неё масса. Её подруга, работающая редактором, предложила ей перенести истории на бумагу. А потом издать отдельной книгой. «Да ну, у меня и времени нет. И я не знаю, как буду писать», — говорит хозяйка приюта. А я думаю: «Хорошая вышла бы книга, добрая».
Кстати, если вы хотите помочь приюту, то у них есть свой счёт, на который можно переводить деньги. Правда, Людмила Васильевна говорит, что корма важнее. И тёплые вещи тоже не помешают.
Вот сайт приюта. На сайте, кстати, можно почитать полную историю создания приюта, посмотреть на животных, приглядеть себе кого-нибудь, узнать, чем помочь приюту и как до него добраться.
http://top.oprf.ru/blogs/156/4222.html
