В газете «Совершенно секретно» (№9/2012) было опубликовано интервью с летчиком-космонавтом СССР Алексеем Леоновым «С небес на Землю», в котором он, в частности, заявил: «Директор института (НИИ-3. –Ред.) Клейменов, Лангемак и Валентин Глушко составили на него донос. В результате в 1938-м Королеву дали 10 лет каторги…» Это утверждение ошибочно. Мне удалось собрать документы, из них видно, что на самом деле события развивались совсем иным образом.
Начало репрессиям в Реактивном научно-исследовательском институте №3 (РНИИ-3, позднее – НИИ-3) положило заявление начальника одного из отделов Андрея Костикова, написанное им весной 1937 года и направленное в ЦК ВКП(б) – Николаю Ежову, в котором он все ошибки, совершаемые при разработке новой техники, выдал за вредительство и растрату народных средств, обвинив директора института Ивана Клейменова, его заместителя Георгия Лангемака, а также ведущих инженеров Валентина Глушко и Сергея Королева в бездарности и профнепригодности.
В ночь со 2 на 3 ноября 1937 года Клейменов и Лангемак были арестованы.
Показания, якобы подписанные Клейменовым и Лангемаком, стали первыми «фактами», подтверждающими «вредительскую деятельность» как Глушко, так и Королева. Что же это были за показания?
Клейменов поставил свою подпись под заявлением, в котором признавал, что, кроме него и Лангемака, участниками вредительской организации были: Глушко, Победоносцев, Королев и Шварц. Лангемака вынудили признать и «конкретные факты вредительства».
Получив нужную информацию, руководство НКВД 10 и 11 января 1938 года приговорило Клейменова и Лангемака к расстрелу.
Кроме Глушко и Королева, в члены вредительской организации были записаны и другие сотрудники НИИ-3. Однако никто из них не пострадал. Это дает основания полагать, что расправлялись только с теми сотрудниками, кто мог помешать Костикову при реализации его планов.
Избавившись от руководства НИИ-3, Костиков развернул бурную деятельность по разоблачению арестованных «врагов народа», требуя от Глушко и Королева, находившихся на свободе, чтобы они выступили на собрании со словами их обличения. А когда те отказались, стал угрожать расправой.
И угрозу он выполнил. В дни расстрела Клейменова и Лангемака (случайно ли?) в партком поступили еще четыре заявления о деятельности Глушко, а в институте началась его травля. 13 и 20 февраля 1938 года состоялись заседания Инженерно-технического совета, на которых деятельность Глушко оценивалась как «вредительская». Особый упор делался на написание совместно с Лангемаком «вредительской книжки» «Ракеты, их устройство и применение».
В феврале 1938 года НКВД заготовило постановление на арест
... можно сделать вывод, что в аресте Королева виноват не Валентин Глушко и арестованные ранее Клейменов и Лангемак, а будущий лжеавтор «катюши» Костиков.
http://newsland.com/news/detail/id/1152095/
---
Дома у Королева был произведен обыск. И хотя ни одного секретного документа найдено не было, последовало заключение, что хоть и найденные дома у С.П. Королева документы по отдельности не являются секретными, в совокупности своей они дают представление об уровне и направлении ведущихся в СССР разработок. Далее последовала характерная для того времени формулировка "Шпионаж в пользу неустановленного государства" и приговор - 8 лет усиленного режима. Однако, вскоре после прихода к власти в НКВД Л.П.Берии, тот же самый прокурор, который осудил Королева на 8 лет, опротестовал свой собственный приговор. Формулировка "Шпионаж в пользу неустановленного государства" была заменена на более мягкую: "Намерение заняться шпионажем в пользу к-либо иностранного государства, если такая возможность представится". Срок, соответственно был уменьшен до 6 лет (общего режима) (Википедия)
---
Реабилитация и освобождение политзаключенных
Реабилитация узников ГУЛАГа началась задолго до XX съезда – в 1953 году, но шла очень медленно. К 1955 году возвратились домой не более 10 тысяч человек. К тому же, начавшаяся реабилитация затронула в основном оставшихся в живых партийных работников 30-х годов. Еще несколько тысяч человек получили посмертную реабилитацию. Главным образом это были видные члены партийного руководства (С. Косиор, В. Чубарь, П. Постышев, А. Косарев, Г. Каминский, В. Антонов-Авсеенко, Р. Эйхе, Я. Рудзутак и др.).
При той процедуре, которая существовала в Генеральной прокуратуре для пересмотра вынесенных в годы террора приговоров, на рассмотрение миллионов заявлений от узников лагерей и родственников растрелянных и умерших в лагерях потребовалось бы десятки лет.
Наряду с процессами реабилитации начались судебные процессы по делам ближайших сподвижников Берия – над Абакумовым, Багировым, Рухадзе и их "командами". Изучались дела об убийстве Кирова и самоубийстве Орджоникидзе, показательные процессы 1936–1938 годов, "дело Тухачевского" и другие.
В 1955 году заканчивала работу комиссия во главе с секретарем ЦК КПСС Поспеловым по изучению вопроса о культе личности Сталина и его последствиях, которая указала на множество злоупотреблений властью Сталиным и НКВД.
Но все эти меры можно назвать полумерами, если не меньше. Здесь явно просматривается пускание "пыли в глаза", хотя и очень тонкое, в свое время незаметное для общества. Ведь в это же самое время на многих островах "архипелага ГУЛАГ" происходили массовые протесты, волнения и даже восстания заключенных (в Воркуте, Норильске, Кенгире и др.), которые, кроме прочего, подавлялись старым испытанным методом – танками [14]. Таким образом, становилось очевидным: проблему лагерей надо решать как можно скорей.
Весной и летом 1956 г. началось массовое освобождение почти всех политических заключенных из лагерей и мест ссылки. Одновременно происходил столь же массовый и быстрый пересмотр дел и реабилитация большинства погибших в 1937-1955 годах узников лагерей и тюрем.
По предложению Хрущева было создано более 90 специальных комиссий, которые имели право рассматривать дела заключенных непосредственно в лагерях или в местах их поселения. Решение комиссии не нуждалось в утверждении и вступало в силу немедленно.
Дела заключенных разбирались быстро, для этого чаще всего достаточно было краткой беседы с самим заключенным и поверхностного знакомства с его делом.
Уже к концу лета 1956 года из ссылки и лагерей освободилось несколько миллионов человек. Если возникал вопрос о правомерности реабилитации, то в этих случаях людей освобождали как "отбывших срок заключения", предлагая добиваться ее в индивидуальном порядке. В эти же месяцы были освобождены и все военнопленные и перемещенные лица, не сотрудничавшие с врагом во время войны.
Но все-таки работа по реабилитации была не всеобъемлющей: реабилитация расстрелянных и умерших заключенных проводилась только по заявлению родственников или друзей. Если по делу не поступало заявление, то его не разбирали. Когда же такая реабилитация все же производилась (ее приходилось производить, например, по групповым делам), то никто не разыскивал родственников умершего, чтобы сообщить о ней и выдать небольшую компенсацию.
http://istoriirossii.ru/istoriya-sssr/214-istoricheskoe-znachenie-xx-syezda-kpss.html?start=4