Видал дураков, и сам дурак. Но таких ещё не видел:http://www.aif.ru/society/article/31630
Совет Федерации против русского мата. Кто кого?
С замечательной инициативой выступил Совет Федерации. Михаил Николаев – не последний человек в высшей палате нашего парламента, заместитель председателя Совета Федерации, представитель республики Саха (Якутия), предложил законодательно запретить использование нецензурных выражений. То есть принять специальный закон.
Цензурная инициатива
Михаил Ефимович, ранее, кстати, бывший президентом Якутии, подчеркнул, что «ненормативная лексика должна перестать быть частью нашей повседневной жизни». Как пример он привёл Белгородскую область, где уже несколько лет действует закон о борьбе со сквернословием. Теперь, по мнению Николаева, белгородский опыт следует распространить на всю Россию.
Не очень ясно, что именно заставило Николаева поднять данный вопрос. Скорее всего, откровение президента России Дмитрия Медведева о том, что «ненормативная лексика – это часть нашей культуры, и мы ее используем иногда. Тихо». В этом случае заявление экс-президента Якутии похоже на маленький бунт: старшее поколение недовольно вольностями молодёжи.
Может быть, вдохновил Николаева рассказ ещё одного сенатора о том, как он неприкосновенно убегал с места ДТП, предварительно сообщив девушке из другой машины всё, что думает о ней и о себе. Нет подтверждённых данных о том, использовал ли сенатор обсценную лексику в данном случае, но богатейший опыт её применения на футбольных полях России и Италии у него точно имеется.
Может быть, коллеги Николаева из нижней палаты слишком сочно описывали «верхним» коллегам вчерашний потоп в Госдуме. А может быть, просто кто-нибудь из водителей сумел прокричать ехавшему на работу сенатору всё, что думает о создании пробок ради комфорта парламентариев.
Так или иначе, но вслед за проблемой эротики и порнографии перед нами в полный рост встал вопрос цензурности и её противоположности. Но даже эротика, хотя, по опросу «АиФ», соответствующие материалы есть на компьютерах большинства наших читателей, не занимает такого места в русской жизни, как мат. Проще избавиться от взяток, глупости и сенаторской неприкосновенности, чем от посылов по матушке.
Цензурные проблемы
Сложно представить, каким должен выглядеть федеральный закон о запрете нецензурной лексики. В первую очередь очевидно, что в него, как и в случай с порнографией, придётся вводить неудобное и расплывчатое понятие художественной ценности. Ведь определённые выражения стали частью нашей культуры не вчера, и при всём старании запретить хоть «Луку Мудищева», хоть Юза Алешковского с помощью парламентского указа никак не получится. Не стеснялся определённой лексики и нобелевский лауреат Иосиф Бродский, и едва ли не большая часть наших современных писателей. А куда девать наши замечательные частушки?.. Вспомнили парочку?
Далее идёт вопрос формального определения. Великий филолог М. Гаспаров вспоминал, как на одном из заседаний кто-то смело сказал: «...как интересна для исследования матерная лексика!» Вдруг послышался голос: «А что интересного? 17 корней, остальные производные!» – и наступила мертвая тишина, только было слышно, как шуршали мозги, подсчитывая знакомое. До 17 не добрался никто. Доберётся ли Совет Федерации? Ведь эту лексику придётся перечислить, а как с этим сложно, хорошо знают администраторы разнообразных форумов, вечно настраивающие автоматическую «резалку» мата – так, чтобы можно было сказать «корабля», но невозможно ограничиться концовкой.
Ну и, наконец, вечный грибоедовский вопрос «А судьи кто?» Очевидно, что наказание за мат будет административным, без судебного заседания. А значит, выносить свои решения будут милиционеры. Кто был в отделении милиции во время непринуждённых бесед сотрудников ОВД между собой и с задержанными, тот поймёт всю иронию ситуации.
Нецензурные жертвы
С кем же собирается бороться Совет Федерации? По данным опроса «Новых известий», чаще всех нецензурную брань на рабочих местах употребляют журналисты, маркетологи и рекламщики (более 50% представителей этих профессий), вплотную за ними идут компьютерщики и сотрудники общепита. Всего ненормативная лексика используется в 85% офисов. В редакции «АиФ-онлайн», кстати, мат не употребляется, по крайней мере вслух. Но бог с ними, с офисами – за их пределами лексика становится куда интереснее и изощрённее.
Прецеденты борьбы с матом на общероссийском уровне, кстати, имеются. Например, на тех же футбольных стадионах вполне могут повязать за слишком активное скандирование своего мнения о сексуальной ориентации арбитра – не зря появились замечательные эвфемизмы типа «Судья три-два-раз». Но матчи проходят не так часто, а в качестве ежедневной работы такая борьба выглядит как минимум проблематичной, как максимум – бесполезной. Угадайте, что думают о законодательстве белгородские участковые, наложившие только в прошлом году более 10 тысяч штрафов по соответствующей статье местного законодательства. Может быть, полчаса, потраченные на составление каждого такого протокола, можно использовать как-то эффективнее? Например, для борьбы с реальными правонарушениями?
Кстати, пока российские сенаторы озадаченно обсуждали выступление своего коллеги, в Сейме Латвии была проведена лекция под названием «Нецензурная лексика: теория и практика». И надо сказать, что она совершенно не заинтересовала парламентариев: на доклад представительницы комитета по этике Сейма Латвии Янина Курсите-Пакуле пришло менее 15 депутатов из ста возможных. Возможно, дело в том, что многим не хочется изучать тонкости языка «оккупантов» – собственная латвийская нецензурщина не идёт ни в какое сравнение с нашей. Ещё Достоевский в «Дневнике писателя» восхищался тем, как с помощью одного корня можно обсудить буквально все стороны жизни. В этом смысле аналогов русскому мату на планете, судя по всему, нет. Разве что в далёкой галактике Кин-Дза-Дза существуют столь же универсальные словечки.
Совет Федерации против русского мата. Кто кого?
С замечательной инициативой выступил Совет Федерации. Михаил Николаев – не последний человек в высшей палате нашего парламента, заместитель председателя Совета Федерации, представитель республики Саха (Якутия), предложил законодательно запретить использование нецензурных выражений. То есть принять специальный закон.
Цензурная инициатива
Михаил Ефимович, ранее, кстати, бывший президентом Якутии, подчеркнул, что «ненормативная лексика должна перестать быть частью нашей повседневной жизни». Как пример он привёл Белгородскую область, где уже несколько лет действует закон о борьбе со сквернословием. Теперь, по мнению Николаева, белгородский опыт следует распространить на всю Россию.
Не очень ясно, что именно заставило Николаева поднять данный вопрос. Скорее всего, откровение президента России Дмитрия Медведева о том, что «ненормативная лексика – это часть нашей культуры, и мы ее используем иногда. Тихо». В этом случае заявление экс-президента Якутии похоже на маленький бунт: старшее поколение недовольно вольностями молодёжи.
Может быть, вдохновил Николаева рассказ ещё одного сенатора о том, как он неприкосновенно убегал с места ДТП, предварительно сообщив девушке из другой машины всё, что думает о ней и о себе. Нет подтверждённых данных о том, использовал ли сенатор обсценную лексику в данном случае, но богатейший опыт её применения на футбольных полях России и Италии у него точно имеется.
Может быть, коллеги Николаева из нижней палаты слишком сочно описывали «верхним» коллегам вчерашний потоп в Госдуме. А может быть, просто кто-нибудь из водителей сумел прокричать ехавшему на работу сенатору всё, что думает о создании пробок ради комфорта парламентариев.
Так или иначе, но вслед за проблемой эротики и порнографии перед нами в полный рост встал вопрос цензурности и её противоположности. Но даже эротика, хотя, по опросу «АиФ», соответствующие материалы есть на компьютерах большинства наших читателей, не занимает такого места в русской жизни, как мат. Проще избавиться от взяток, глупости и сенаторской неприкосновенности, чем от посылов по матушке.
Цензурные проблемы
Сложно представить, каким должен выглядеть федеральный закон о запрете нецензурной лексики. В первую очередь очевидно, что в него, как и в случай с порнографией, придётся вводить неудобное и расплывчатое понятие художественной ценности. Ведь определённые выражения стали частью нашей культуры не вчера, и при всём старании запретить хоть «Луку Мудищева», хоть Юза Алешковского с помощью парламентского указа никак не получится. Не стеснялся определённой лексики и нобелевский лауреат Иосиф Бродский, и едва ли не большая часть наших современных писателей. А куда девать наши замечательные частушки?.. Вспомнили парочку?
Далее идёт вопрос формального определения. Великий филолог М. Гаспаров вспоминал, как на одном из заседаний кто-то смело сказал: «...как интересна для исследования матерная лексика!» Вдруг послышался голос: «А что интересного? 17 корней, остальные производные!» – и наступила мертвая тишина, только было слышно, как шуршали мозги, подсчитывая знакомое. До 17 не добрался никто. Доберётся ли Совет Федерации? Ведь эту лексику придётся перечислить, а как с этим сложно, хорошо знают администраторы разнообразных форумов, вечно настраивающие автоматическую «резалку» мата – так, чтобы можно было сказать «корабля», но невозможно ограничиться концовкой.
Ну и, наконец, вечный грибоедовский вопрос «А судьи кто?» Очевидно, что наказание за мат будет административным, без судебного заседания. А значит, выносить свои решения будут милиционеры. Кто был в отделении милиции во время непринуждённых бесед сотрудников ОВД между собой и с задержанными, тот поймёт всю иронию ситуации.
Нецензурные жертвы
С кем же собирается бороться Совет Федерации? По данным опроса «Новых известий», чаще всех нецензурную брань на рабочих местах употребляют журналисты, маркетологи и рекламщики (более 50% представителей этих профессий), вплотную за ними идут компьютерщики и сотрудники общепита. Всего ненормативная лексика используется в 85% офисов. В редакции «АиФ-онлайн», кстати, мат не употребляется, по крайней мере вслух. Но бог с ними, с офисами – за их пределами лексика становится куда интереснее и изощрённее.
Прецеденты борьбы с матом на общероссийском уровне, кстати, имеются. Например, на тех же футбольных стадионах вполне могут повязать за слишком активное скандирование своего мнения о сексуальной ориентации арбитра – не зря появились замечательные эвфемизмы типа «Судья три-два-раз». Но матчи проходят не так часто, а в качестве ежедневной работы такая борьба выглядит как минимум проблематичной, как максимум – бесполезной. Угадайте, что думают о законодательстве белгородские участковые, наложившие только в прошлом году более 10 тысяч штрафов по соответствующей статье местного законодательства. Может быть, полчаса, потраченные на составление каждого такого протокола, можно использовать как-то эффективнее? Например, для борьбы с реальными правонарушениями?
Кстати, пока российские сенаторы озадаченно обсуждали выступление своего коллеги, в Сейме Латвии была проведена лекция под названием «Нецензурная лексика: теория и практика». И надо сказать, что она совершенно не заинтересовала парламентариев: на доклад представительницы комитета по этике Сейма Латвии Янина Курсите-Пакуле пришло менее 15 депутатов из ста возможных. Возможно, дело в том, что многим не хочется изучать тонкости языка «оккупантов» – собственная латвийская нецензурщина не идёт ни в какое сравнение с нашей. Ещё Достоевский в «Дневнике писателя» восхищался тем, как с помощью одного корня можно обсудить буквально все стороны жизни. В этом смысле аналогов русскому мату на планете, судя по всему, нет. Разве что в далёкой галактике Кин-Дза-Дза существуют столь же универсальные словечки.
